| «Удивительно реалистично описывая своего героя и кошмар, в котором он живет, мистер Джонсон создал яркий, смелый, необыкновенный роман, который не только позволяет заглянуть в таинственное государство Северной Кореи, но и открывает истинное значение любви и жертвенности. Шокирующий, волнующий, трогательный, одновременно сатирический и печальный, с черным юмором, мечтательно-грустный». |
| 09-07-2013 |
| New York Times |
| «Поразительно… Мистер Джонсон удивительно многосторонний писатель, способный мгновенно переключаться с абсурда на чудовищную жестокость. Нам неизвестно, что на самом деле происходит в этой необычной стране, но этот блестящий и бесспорно актуальный роман позволяет заглянуть туда хоть одним глазком». |
| 09-07-2013 |
| Wall Street Journal |
| «В гениальном романе можно взять совершенно невероятный сюжет и превратить его в нечто абсолютно правдоподобное. Таков «Сын повелителя сирот». Адам Джонсон взял такое бутафорское государство, каким является Северная Корея, и превратил в реалистичное, удивительнейшее место, которое невозможно забыть. Вообразите себе визит Чарльза Диккенса в Пхеньян, и вы увидите полотно, на котором писал свою картину Джонсон». Это именно та книга, которая будоражит читателей, которая не просто оправдывает ожидания, а превосходит их... Эта книга – поучительный урок о том, как создавать выдуманный мир на фоне реальных фактов. Секрет - в тщательном исследовании… Именно процесс переосмысления делает выдуманный мир столь реальным и производит настолько сильное впечатление, какого невозможно достичь и тысячью газетных статей… Когда читатели захотят понять, как это было – как люди жили и умирали при культе личности, когда государство совершало невыразимые преступления против собственных граждан – надеюсь, они обратятся к этой достоверной истории. И будут приятно удивлены, прочитав ее на одном дыхании». |
| 10-07-2013 |
| Washington Post |
| "Ошеломляюще хорошо!" |
| 10-07-2013 |
| The Oprah Magazine |
| Какие литературные труды удостаиваются премий в США? В этом году Пулитцеровская премия была вручена Адаму Джонсону за роман «Сын повелителя сирот». Стоит подчеркнуть, что это одна из наиболее престижных наград в США в области художественной литературы и журналистики, которая с 1917 года ежегодно вручается членами попечительского совета Колумбийского университета в Нью-Йорке. Её лауреатами были Эрнест Хемингуэй «Старик и море», Тони Моррисон «Возлюбленная», Маргарет Митчелл «Унесённые ветром». Лауреаты получают 10 тысяч долларов и, конечно, известность. В этом году было примерно 2,5 тыс. заявок на участие в конкурсе, и в такой серьёзной конкурентной схватке победителем стал Джонсон с романом о Северной Корее. Это карикатурное изображение жизни в закрытой Корее, произведение, глубоко дискриминирующее северных корейцев. В романе они полулюди, не знающие что такое Интернет и завидующие Южной Корее. Автор смакует все ужасы режима, живо описывая химические заводы, которые делают небеса жёлтыми, фабрики, похороненные под грудой мусора, ослеплённых детей, Громкоговоритель, который ведёт свою беспощадную пропаганду, подчиняя людей единой воле диктатора, повелителя сирот... Как было написано во влиятельной газете Wall Street Journal: «Мы не знаем, что на самом деле происходит в этом странном месте, но в этом блестящем и актуальном романе мы найдём проблеск того, на что это может быть похоже». Не это ли он – тот самый американский громкоговоритель, воспитывающий чувство превосходства белых зажиточных американцев над бедными «желторотыми» корейцами (и всеми остальными)? Это похоже на творчество эпохи холодной войны – разжигание расовой неприязни к людям из другого лагеря. А как же многополярный мир, толерантность, общие нормы и принципы международного права? Или это псевдомногополярность, за которой скрывается один гегемон? Почему, например, не получил премию Ноам Хомский за «Несостоятельные штаты», книгу, в которой тщательно задокументированы преступления самих США, ставящие мир на грань ядерной и экологической катастроф. В ней разоблачается претензия США на роль мирового арбитра и доказывается несостоятельность такого «единого судьи». Время течёт, а риторика не меняется. Речь идёт не о том, что в Северной Корее нет преступлений против граждан, а о том, что премия вручена за роман, который идеально вписывается в американскую картину мира. Мира, где есть страны-изгои («rogue states») и ось зла (axis of evil), к которой Джордж Буш-младший причислил и Северную Корею. Вернёмся к повелителю сирот. Громкоговоритель и диктатор – это один слой, на фоне которого разворачиваются приключения главного героя Джуна До, ведомого невидимой рукой власти по иерархической лестнице закрытой Кореи. Он был экспертом по тоннелям, обученным воевать в условиях нулевой видимости, занимался киднеппингом, похищал по заданию государства людей, плавал на судне, прослушивая радиосообщения на предмет империалистического вторжения, и т.д. Кажется, что автор напичкал книгу всем, что он слышал о Корее в США (из американского громкоговорителя), и на что только хватило у него фантазии, и назвал эту кашу «магическим реализмом». Например, автор описывает операцию по лоботомии, которая производится гвоздём, пыточную машину «автопилот» или завод, от продуктов которого люди толпами умирают, поражённые кишечными заболеваниями. «Мне хотелось дать картину того, что значит быть обычным человеком в Северной Корее. Гражданам этой страны запрещено общаться с иностранцами, поэтому главным инструментом моего познания остаётся воображение», – говорил Джонсон. Хочется сказать: «Мистер Адам Джонсон, это не картина, а аляповатый шарж». |
| 28-07-2013 |
| Литературная Россия |
| Краски Кореи |
| Эта книга наделала за океаном много шума. Вышла из печати в конце 2012-го, а к лету прошлого года уже успела завоевать четыре престижных литературных премии, самая значимая из которых - Пулицеровская. В чем фишка? В месте действия. Автор - преподаватель литературного мастерства в Стенфорде Адам Джонсон - поймал тренд. Он посетил, естественно, как турист, Северную Корею. И эта страна произвела на Джонсона такое сильное впечатление, что он не смог удержать полет фантазии. В итоге появилась антиутопия про маленького человека, который сначала становится орудием тоталитарной системы, а потом решается на бунт. Секрет популярности - в шокирующих реалиях: пытки, насилие, нищета... Что у них там, в стране победивших идей Чучхе творится на самом деле, американцы знают хуже нашего. Зато свежо, цепляет. ...«В течение всей недели продовольственные карточки с истекшим сроком годности могут использоваться в качестве входных билетов на дневные оперные представления»... Книга только вышла из типографии, а российские бдительные блоггеры уже успели написать, что это заказ «их» Госдепа – с дальним прицелом. Очень хорошая реклама для книги. |
| 20-01-2014 |
| Журнал "Профиль" |
| В аду и меду |
| Наши сведения об этой заповедной стране по-прежнему обрывочны и противоречивы. Сообщения о том, что при новом правителе жить в ней стало веселей, сталкиваются с новостями об очередных расправах с врагами народа» и их маленькими детьми. 46-летний американский писатель Адам Джонсон попытался переложить холодную иррациональную жуть, поднимающуюся при мысли о Северной Корее в сознании всякого, кто по эту сторону, на ноты художественной прозы. Получилось предсказуемо страшно, неожиданно правдоподобно, в результате — превосходно. Чон До, сирота, живет в полуголоде и холоде приюта, служит в армии, в тоннельной службе, где его учат сражаться в темноте и терпеть любую боль. Затем он становится ловцом людей — похищает с побережья гуляющих японцев, а за доблестную службу получает награду: его отправляют в языковую школу, он учит английский язык и поступает радистом на рыбацкий корабль. Но постепенно приключения Чон До становятся все более невероятными: спасая жизнь своей команде, он участвует в общей выдумке, оказывается разоблачен, его пытают, бьют, потом власти используют его для своей игры — и отправляют в Америку. Чтобы в конце концов все равно бросить в лагерь. Ассоциации с Оруэллом и прочими не работают — все это детские игрушки по сравнению с той бесконечностью физических мук, что приходится пережить герою Джонсона: писатель сделал его настоящим мифологическим сыном северокорейского народа — объединив в его пути судьбы многих реальных беженцев, с которыми говорил, сочиняя роман. И все-таки это книга не только о смертном кошмаре тоталитарного режима, но и о том, как даже самый правоверный и честный гражданин, "хороший парень" теряет себя. "Мне удалось пережить зиму, но я стал другим. <...> Я смотрел на охранников, как на сирот. Я устраивал себе выговоры. Вместо того чтобы сожалеть о том, что мне не удалось привезти еще одну тележку с рудой или добыть еще одну тонну угля, я бранил свои руки за непослушание <...> Холод… Словами его не опишешь». Потустороннее существование, которое ведут зеки, жуя мотыльков, глотая чудом обретенную воловью сперму под басни неумолкающего репродуктора, описано, как и все в этой книге, сдержанно, почти без эмоций. Так же спокойно Чон До, а вместе с ним и мы теряем грань между реальностью и играми замордованного сознания. Актриса и звезда Сан Мун сходит с экрана (белой стены лагерного барака) и становится возлюбленной Чон До, а сам он вдруг превращается в ее мужа, министра Великого руководителя командира Га, и пытается спасти ее и детей от неизбежной гибели. Измененная реальность, в которой греза неотличима от яви, правда — от обмана, где нет верха, низа, добра и зла, а Великий руководитель вовсе не злодей, но только добрый Медведь, с когтей которого можно слизывать мед, вытесняет всякую иную, альтернативы этому студенистому аду здесь нет. Распад и полуобморок изолгавшегося мира зафиксирован Адамом Джонсоном с документальной точностью — и это основной источник сокрушительной силы его книги. Как, впрочем, и, увы, ее непреходящая актуальность. |
| 19-02-2014 |
| Газета "Ведомости" |
| ОТВАЖНЫЙ АМЕРИКАНЕЦ на свой страх и риск отправился путешествовать по Пхеньяну и окрестностям. Кладбище Мучеников Революции, теплицы, где разводят цветы «кимченирии» и«кимирсении», сторож, караулящий по ночам карпов в парке, толпы голодающих… После беседы с приютскими детьми у Джонсона родилась мысль показать трагические и комические стороны жизни КНДР глазами паренька Чон До из приюта «Завтрашний день». Идеал пионера-героя, мальчик считает Ким Чен Ира отцом родным, цель жизни видит в служении родине и ради нее становится солдатом, затем шпионом, отправившимся с секретной миссией в Америку. Пронзительная фантазия о том, как догмы тоталитарного общества лишают человека свободы, искусства, любви, очень похожа на правду и вызывает острое желание как можно больше узнать о реалиях жизни в Северной Корее. |
| 24-02-2014 |
| Журнал "Ваш досуг" |
| О чем: американский роман о Северной Корее, впрочем, с предуведомлением о том, что сходств с реальными персонажами нет, а все события и диалоги выдуманы. Главный герой вырос в КНДР в приюте, хотя сиротой не был. Туда его отправил собственный отец, директор приюта. Дальше герой служил в туннельных войсках, готовился воевать с южанами и американцами. С непонятными целями похищал японских граждан, работал радистом-разведчиком на рыболовном судне. Героя будет бросать то в самый низ корейского общества, то поднимать на самый верх — так автору проще рассказать про все стороны жизни в Северной Корее. Автор родился в 1967 году в Южной Дакоте, учился в Университете штата Аризона, степень получал во Флориде, сейчас преподает в Стэнфорде. Автор двух романов и сборника рассказов. Сын повелителя сирот» получил в прошлом году Пулитцеровскую премию. Зачем читать: ну, конечно же, не как книгу про Северную Корею. Хороших специалистов по КНДР не так много, и Джонсон в их число не входит. Его персонажи хоть и живут в оруэлловской реальности, но при этом ведут совершенно стандартные для западного человека диалоги. Скорее, это яркий пример того, как американцы представляют себе Северную Корею и, если шире, тоталитарное государство вообще. Кроме того, это действительно хорошо придуманная антиутопия, роман про мир, где стоит совершить один неверный шаг, и ты падаешь в пропасть. Цитата: выхожу на станции "Кванбок", стены которой украшает прекрасная фреска с изображением озера Самджи. Я поднимаюсь из метро в районе Поттонган и ощущаю запах древесного дыма, наполняющего город. Старуха на тротуаре жарит на гриле перья зеленого лука. В одной из квартир над нами загорается свет, от чего становится ясно, что выше девятого этажа в многоэтажных домах никто не живет. Лифты всегда стоят на месте, и, даже если они работают, электричество обязательно отключается именно тогда, когда кабина находится между этажами, запирая пассажира в лифтовой шахте». |
| 31-01-2014 |
| Газета "Ведомости" |
| Главный герой - простой парень из КНДР. Его детство прошло в приюте, хотя сиротой он не был. Туда его отправил собственный отец, директор приюта, после того как матьзабрали в Пхеньян. Слишком красивых женщин всегда забирают в Пхеньян: зачем они простым людям из провинции? Дальше герой служил в туннельных войсках - готовился воевать с южанами и американцами в туннелях, прорытых под границей. Потом похищал японских граждан с непонятными целями. В общем-то, все это, конечно, клюква. |
| 06-02-2014 |
| Журнал "Русский репортер" |
| Американец Адам Джонсон, автор нашумевшего в начале 2000-х романа «Паразиты как мы», профессор Стэнфордского университета, безусловно, совершил прорыв, сделав героями романа «Сын повелителя сирот» не просто граждан Северной Кореи, но саму страну, о которой нам в сущности мало что известно. Роман получил престижную Пулитцеровскую премию и сейчас вышел на русском. Северная Корея давно стала притчей во языцех со всех точек зрения. Одна из последних коммунистическо-тоталитарных стран сталинского призыва, она — вернее, ее режим — с невиданным восточным коварством умудряется балансировать между ядерным шантажом мирового сообщества, потенциальной войной с южной частью полуострова и последовательным искоренением собственного населения. Так или иначе, за последние годы КНДР если и оказывалась в центре внимания, то никак не художественной литературы. Центральный персонаж романа — Пак Чон До, сирота, выросший в приюте и сделавший затем невероятную карьеру: он становится расшифровщиком радиоперехватов, затем — переводчиком корейской делегации в Техасе и, наконец, принимает имя одного из главных национальных героев — командира Га, воплощающего в себе всё возможные добродетели, храбрость и мужество. Более того — он муж главной актрисы корейского кино Сан Мун, то есть воплощенного женского начала. Именно «принимает имя», потому что истинный командир Га, как выясняется, убит им в секретной тюрьме... Джонсон пошел совершенно небанальным путем. Вместо того чтобы сочинить политический триллер или мучительно-реалистическое повествование об ужасах повседневной жизни за железным занавесом, он смог скрестить роман воспитания, любовную драму и плутовской роман, в котором даже покойный Ким Чен Ир предстает не кровожадным чудовищем, а эксцентричным диктатором, живущим в мире собственных фантазий и являющимся в известной степени их заложником. И в этом смешении жанров, похоже, куда больше достоверности, чем в любых новостных заголовках. Северная Корея предстает перед читателями романа страной, безусловно, дикой, в которой смещены все возможные представления о верном и неверном, о добре и зле, где козы пасутся на крышах многоэтажных домов, а жителей время от времени среди ночи вывозят на отдаленные фермы поднимать сельское хозяйство, страной, где в тюрьмах содержат только штат охранников — заключенных никто и не думает кормить. Но в то же время это — страна победившего абсурдизма на грани волшебства. Здесь сказанное значит больше, чем существующее: как говорит один из героев книги, если тебя объявили виртуозным музыкантом, целесообразно начать играть на пианино. И для того чтобы подогнать реальность под представление о ней, предпринимаются невероятные усилия: например, чтобы убедить американцев в мощи корейской экономики, для них собирают из остатков советских и китайских машин псевдоамериканскую, в которой большинство деталей склепаны и выкованы вручную. Но роман, собственно, даже не об этом. Он — об обычных людях, которым выпало жить в более чем необычной стране. При этом они точно так же любят выкурить сигарету до завтрака, поиграть с детьми, поделиться радостью или болью — вот только всё это им приходится делать, соотнося себя с курсом Великого Руководителя. Поэтому так трудны и недостоверны эмоциональные связи между людьми — ведь история здесь важнее человека. Но человек становится над историей. Пак Чан До из инструмента государства превращается в человека, который делает государство инструментом для осуществления безумного плана, на который его толкает любовь. В этом невероятном романе смешиваются самогон из спаржи, интернет-закупки, фильм «Касабланка», американка-спортсменка, ядовитые персики, принудительные аборты и ловля диких птиц для пропитания — всё для того, чтобы создать образ невероятной страны, с которой мы существуем на одном глобусе. Адам Джонсон, один из немногих американцев, умудрившихся побывать в Северной Корее, в одном из интервью назвал историю этой страны «огромной психологической травмой», заметив при этом, что даже в таких условиях жизнь не перестает оставаться смесью комичного, непредсказуемого, шокирующего и будничного. Автор не считает свою книгу настоящим романом о стране победившего чучхе, потому что об этом должны будут рассказать северокорейские писатели — когда они смогут это сделать. Но, кажется, Пулитцеровская премия за 2013 год присуждена роману «Сын повелителя сирот» не зря: своей книгой Джонсон как минимум намечает векторы, по которым мы можем предполагать, какими будут эти грядущие книги. |
| 07-03-2014 |
| Газета "Известия" |
| Когда американский профессор пишет художественный роман о Северной Корее и книга тут же получает Пулитцеровскую премию, трудно испытать читательский энтузиазм. Хотя Джонсон действительно бывал в КНДР, отслеживал тамошнюю прессу и беседовал с северокорейскими беженцами – вряд ли его книга свободна от заданной идеологии. Однако она всё же производит благоприятное впечатление. Дело в том, что Джонсону удался образ главного героя – не беженца и не тихого диссидента, мечтающего, что придут американцы и принесут свободу. Чон До – отважный боец, выкованный армией, и корейский патриот, отнюдь не вынашивающий планов бегства из страны в «свободный мир». Но в первую очередь он – человек, верх в нём берут врождённый здравый смысл и чувство справедливости, и это преображение совершается не столько под влиянием «зова свободного мира» (хотя, судя по интервью, автор предполагал такое), сколько естественным ходом вещей. Чон До вызывает у читателя симпатию – а она, в свою очередь, распространяется и на всю книгу. |
| 12-03-2014 |
| Литературная газета |
| Автор книги – профи, преподает литературное мастерство в Стэнфорде. И, сам, конечно, не чужд. Но эта книга наделала за океаном много шума. Вышла из печати в конце 2012-го, а к лету прошлого года уже успела завоевать четыре престижные литературные премии, самая значимая из которых – Пулитцеровская: присуждается не только за несомненные литературные достоинства, но и за особую общественную значимость произведения. После Джорджа Оруэлла трудно вспомнить другого писателя, которому удалось бы с такой же убедительной силой на фоне шпионско-любовного романа отразить все «прелести» тоталитарного режима, еще хорошо памятного многим из наших граждан. А очень узнаваемые образы возникают действительно часто. Хотя основные события развиваются не в России, а в самой загадочной и закрытой стране нашего времени – в Северной Корее. Невидимая рука власти ведет главного героя Чон До по иерархической лестнице государства. Он начинает службу «туннельным солдатом», обученным воевать в условиях нулевой видимости в туннелях, прорытых северокорейцами под демилитаризованной зоной, похищает по заданию государства японцев и южнокорейцев, плавает на рыболовном судне, прослушивая радиосообщения на предмет империалистического вторжения. Как чрезвычайно преданного идеям чучхе гражданина, его с тайным заданием отправляют в Америку в качестве члена дипломатической делегации. И, как и положено по динамике выбранного жанра, дальнейшие события начинают развиваться непредсказуемо и с поразительной быстротой. Происходящее в стране Джонсон показывает с убийственной иронией, но это не обличительная чернуха. Основная нить книги – трансформация человеческой личности, существующей в жутких условиях тоталитарного строя. Описывая все ужасы кровавого режима, Джонсон пытается представить своего героя Человеком, для которого главным в жизни, несмотря ни на что, остается любовь, жертвенность и стремление к правде. |
| 30-03-2014 |
| Независимая газета |
| Я очень дотошно подхожу к выбору книг и фильмов. Очень не люблю нудные длинные романы и книги которые оставляют осадок. "Сын повелителя сирот" поднимает очень серьезные вопросы и однозначно заслуженно получил в прошлом году Пулитцеровскую премию за лучший художественный роман. Да, он заставляет думать, но не о происходящем в нем, а о возможно курсе движения нашей страны. В романе Адама Джонсона (профессора креативной литературы Станфордского университета) описываются жизненные приключения (если это можно так назвать) Джун До, корейского воспитанника приюта. Джун До назван так по аналогии с американским судебным термином Джон Доу, обозначающим «не опознанное убитое тело». Джун До воспитывался директором приюта, никогда не смотрел фильмов и не видел свою мать. Ему рассказывали, что его мать была певицей и обладала настолько прекрасным голосом, что ее отправили в столицу, в Пхеньян. Он же так и остался жить в индустриальном городке Чхонгджин во времена, когда люди ели кору деревьев и травы. Джун До отправляют на военную службу. Его первая тренировка - это бои в условиях нулевой видимости в туннелях под демилитаризованной зоной, а потом - миссия похищения японца с пляжа. Часть с похищением основана на реальных исторических фактах, Джонсон описывает их настолько лично, что можно ощутить весь страх персонажей. В итоге Джун До случайно топит девушку, которую похищал. Это не приводит ни к каким последствиям, кроме повышения Джун До и его новому заданию. Теперь он должен сопровождать службу разведки в Техасе. И с этого момента история становится все страннее и страннее. Американский писатель чувствует себя намного увереннее описывая Корею, нежели Техас. Во второй половине книги Джун До предстает уже северо-корейским военным героем. Эта часть больше напоминает американские горки по манере повествования. И можно увидеть попытки автора показать злодейскую сторону северной Кореи хуже, чем она есть. Но даже если и так, то «Сын повелителя сирот» все равно заслуживает место среди такой классики антиутопии как «1984» Оруэлла и «О дивный новый мир» Хаксли. Правда, читателю надо периодически напоминать, что это все-таки роман. Несмотря на ужасы происходящего в книге, Джонсон наполняет ее таким количеством легкости, что роман просто увлекает собой. Страшнейшие сцены пыток, например, разбавлены комическими описаниями Ким Чер Ира, семенящего по взлетно-посадочной полосе Аэропорта в поисках сбежавших заложников. Смесь пародии и реального ужаса заставила некоторых усомниться в реальности происходящего. Но ни в коей мере это не умаляет достоинств романа с таким богатым сюжетом, и таким детальным описанием быта северо-корейской жизни. Просто поразительно. |
| 09-04-2014 |
| Журнал "Миссия" |
| ~ ..."Задача книги Адама Джонсона не в том (ну или не только в том), чтобы попугать нас ужасами страны-изгоя, а в том чтобы продемонстрировать, как в этих непредставимых обстоятельствах развивается душа, как в ней пускают ростки любовь, жертвенность, стремление к правде!"... |
| 13-02-2014 |
| Коммерсант-Weekend |